Честь Воина [CИ] - Вита Алая

больше, когда вернётся. Она должна знать. Целительница была там. Ну а пока…

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Брен, восседающий в расслабленной позе, опираясь спиной на камень с рогами.

Аина вернулась мыслями в настоящее и улыбнулась воину. Странно ли что теперь, после пережитого вместе, он казался ей красивым? Даже не смущало опавшее хозяйство, бесстыдно разложенное среди раскинутых ног. Отставив кубок, она подползла к мужчине и чмокнула его в губы:

— Ты был прекрасен, мой бог! Спасибо тебе.

Брен сгрёб её в охапку, усадил к себе на колени, поцеловал как следует, и, глядя в глаза, серьёзно сказал:

— Нет, это тебе спасибо, моя юная богиня. Я и забыл, как это бывает прекрасно. И даже не догадывался, что так может быть без любви. Это какая-то магия?

— Как знать, может, Дана с Кернуном и правда почтили нас своим присутствием.

— Ты действительно веришь в богов? — сморщил нос Брен.

— А ты нет? — удивилась Аина. — Ты ведь служил Смерти. Разве она не богиня?

— Ну, возможно. Я над этим не задумывался. Просто Кернун и Дана казались скорее легендами, а Смерть была для нас довольно осязаемой, по крайней мере после посвящения. Словно за этим и правда стоит некий могучий злой дух. Хотя учение Воинов Смерти его превозносит, как воплощение справедливости.

— Ну тогда почему бы и Дане с Кернуном не быть такими же великими духами? Мне показалось, я что-то такое почувствовала. Присутствие некой силы, которая больше меня. И в тебе тоже. У тебя глаза светились.

Брен хмыкнул, ухмыляясь, и погладил Аину по щеке. Потом поцеловал в ушко и шепнул:

— У тебя тоже. Я думал, это отблески костра.

Аина обвила его шею руками и положила голову на плечо. Так они сидели некоторое время молча. Потом Брен попросил:

— Можешь посмотреть, что у меня на спине? То ли кто-то укусил, то ли чиряк натянуло от сырой земли.

Аина послушно слезла с его коленей, и мужчина развернулся спиной к догорающему костру.

— Темновато, — сказала она. — Можешь рукой показать, где?

Брен взялся за поясницу пониже спины. Аина присмотрелась, отклонившись, чтобы не закрывать себе свет, и пощупала еле заметную красную точку. Под пальцами чувствовалась упругая шишечка.

— Похоже на укус.

Рука её скользнула дальше, оглаживая непривычные мужские формы, а взгляд — ниже. И наткнулся на неожиданный рисунок.

— А что это у тебя за татуировка? — девушка провела рукой вдоль змейки, покрывающей копчик.

Наречённый неуютно сжался и полез надевать штаны, отвечая:

— Этот знак появляется у всех, кто связал свою жизнь со Смертью, после первого же посвящения. При последующих он становится толще и длиннее: у Воина — до поясницы, у Кинжала — до солнечного сплетения, у Ятагана — до сердца, у Скимитара — до шеи, у Меча же, говорят, даже плечи накрыты то ли капюшоном кобры, то ли крыльями Аспида, а его разинутая пасть смотрит из горла спереди.

Аина погладила воина по ноге, успокаивая. Очевидно, любые воспоминания о Пути Смерти заставляли его напрягаться.

— Пойдём или ещё посидим? — спросил Брен.

— Давай посидим, — ответила девушка. — Не хочу я обратно. Сегодня все гуляют. Я бы вообще здесь заночевала. Мне с тобой хорошо.

— Мне с тобой тоже, — улыбнулся мужчина. — Давно так не было тепло на душе. Ладно, тогда соберу ещё дров, — поднялся он.

Брен натаскал валежника, распалив костёр пожарче. Аина снова нацепила своё испачканное платье с уже подсохшим небольшим пятнышком крови и временно изъяла шарф, который в итоге должен был остаться её партнёру, как трофей. Они допили пиво, завалились в обнимку на подстилку и ещё немного поболтали.

Воин расспросил её о нартских обычаях, относящихся к союзам между мужчинами и женщинами, которые были ему пока непонятны. Аина пояснила, что Народ Войны почитал свободу во всём и не заключал официальных пожизненных браков, как осёдлые люди. Ведь партнёры могли ошибиться в выборе, что особенно часто случалось в молодости, не сойтись характерами или просто приесться друг другу. Каждый был волен заниматься тем, чем хочет, пока приносил пользу Орде. Иногда эти занятия разводили людей: например, один уставал от Охоты, а другой не мыслил себя без неё, тут уже не очень-то вместе побудешь.

Дети всё равно воспитывались, в основном, сообща, теми, кто с ними лучше всех ладил. До пяти лет в общем Доме Детей, с пяти до двенадцати раздельно в Доме Мальчиков и Доме Девочек. Ну а после выбирали стезю и наставника, при котором и жили, обучаясь избранному ремеслу до девятнадцати лет. У мирных умельцев обычно бывал за раз лишь один ученик, а вот вокруг боевых мастеров нередко собиралась целая гроздь из юрт-казарм для учеников.

Только у ахсартагов чаще всего бывало иначе: одна жена на всю жизнь, которая всегда летует в стойбище, ожидая его с Охоты и сама воспитывая детей. По крайней мере, пока им не придёт пора обучаться, хотя вплоть до двенадцати те могли жить дома. Выбирали жену, не спеша. Там уже в дело шло сватовство, серьёзные подарки и большое пиршество, которым отмечали заключение такого союза.

— Значит, нам с тобой не нужно ничьё одобрение или разрешение, чтобы начать жить вместе или разойтись? — уточнил Брен.

— Не нужно, — подтвердила Аина.

А у самой сердечко забилось от радости: хоть она до сих пор и вовсе не думала искать себе пару, ей нравилась мысль о том, чтобы на какое-то время разделить жизнь с этим мужчиной.

— Только помни, — предостерёг воин. — Как бы ни была прекрасна сегодняшняя ночь, мы лишь делаем вид. По крайней мере стараемся, изо всех сил. Я себе не прощу, если с тобой что-то случится.

— Конечно, — вздохнула девушка, прижавшись щекой к плечу, на котором лежала её голова, и получила поцелуй в лобик.

Они помолчали, слушая треск костра. С одной стороны клонило в сон, а с другой, не хотелось завершать общение, позволять рассеяться этой близости. Поглаживая предплечье, лежащее у неё на талии, Аина спросила:

— Это шрамы? — воин кивнул. — Расскажешь, откуда? — тот тяжело вздохнул. — Извини, я вижу, тебе не нравится вспоминать Путь Смерти. Но вот он здесь, у тебя на теле, и я хочу знать, что означают эти отметки, что за ними стоит, какие отпечатки на твоей душе? Я хочу тебя лучше понимать. Можно?

Брен ещё раз вздохнул, посмотрел на неё с нежностью и тепло улыбнулся. Чмокнул в макушку, как показалось девушке, с благодарностью. Видимо, решил наконец отпустить хоть эту боль и рассказал, как мальчики тренируются в Ладонях Смерти с учебными мечами.

— Это не так уж больно.